Трехречье[СИ] - Валентин Русаков

— Идем, глянем, — хлопнул меня по плечу Варас.

Как выяснилось, дозорные поймали у протоки дезертиров из-за стены, и с ними какой-то высокий военный чин, судя по одеждам и богатой кожаной кирасе отделанной медными вставками. Тарин распорядился отвести дезертиров к обозникам, где под охраной находились пленные, а их командира затащил к себе в шатер, ну и мы с Варасом пошли «уши погреть». Командир поведал, что он начальник стражи дома князя и сбежал из-за стен через подземный ход, который ведет от княжеских покоев до протоки.

— А что же, князь не знает про этот ход? — с подозрением спросил Тарин.

— От куда? Про этот ход только мой отец знал, славный Васлен да покойный брат Арес. Ход старый сточной воды по пояс, и пройти по нему трудно, мы полдня выбирались.

— Ну да чувствуется, — поморщившись принюхался Тарин, — а за стенами где выход этого лаза?

— В старом винном погребе, там уже много лет вино не хранят, слишком сыро.

— Понятно… ну, и какие настроения за стенами?

— Разные… Палей с братцем долго собираются сидеть за стенами, войско пока сыто… но знать уже недовольна, в имения не выехать, дохода нет. Палей конечно успокаивает всех, что вы тут долго не простоите, и поддержки от родов можете лишиться из-за смуты в княжестве.

— А ты чего решил сбежать?

— Так имение у меня на юге… там, и дети и внуки… а вдруг икербы начнут набеги, гарнизон то с Ровного камня сняли.

— Не волнуйся, князь Талес выслал людей занять перевал, так что не пустят икербов.

— Да? Хвала богам! — облегченно выдохнул начальник стражи.

— Угу, — кивнул Тарин и выглянув из шатра крикнул, — этого уведите к пленным, потом решим с ним.

Вернувшись, Тарин присел у очага, и подкинув несколько поленьев подумал в слух:

— Значит… будем менять кое что в плане штурма…

А утром пошел снег, ветра не было, и большие белые хлопья медленно падали закрывая осеннюю грязь чистым белым покрывалом. Серость окружающего нас пейзажа сразу преобразилась, даже настроение поднялось, и мы с Варасом позавтракав отправились к обозникам, где уже была почти готова тележка, на которой предполагалось подкатить к воротам старого городища приготовленный мной «подарок». Снег шел весь день, и нападало его прилично, к вечеру поднялся ветер и даже намел в некоторых местах сугробы по колено. Все работы в лагере были прекращены, и в воздухе витало предчувствие битвы, которой люди уже не надеялись дождаться, что бы поставить наконец точку в противостоянии…

Стемнело. Снег уже не идет и ветер разогнал низкие тучи очистив ночное небо, на котором предательски висел огромный блин луны, свет которой отражаясь от земли покрытой снегом позволял хорошо разглядеть, что твориться вокруг городища. Но планы менять не стали и длинная колонна войска Талеса темными силуэтами пеших и конных воинов втягивалась в посад. На стенах старого городища тоже заметно оживление, меж бойниц можно разглядеть суетящихся людей, со стен свесили на цепях проволочные корзины, в которых горели обильно напитанные лампадным маслом плотно связанные тряпки, особо света это не давало, но вероятно защитникам стен так было спокойнее. Я, Варас и еще несколько подобных Варасу размерами воинов стояли в темноте проулка, который выходил на прямую мостовую ведущую к главным воротам. Мостовая также была покрыта ровным слоем снега, и деревянные колеса тележки, на которой стоял большой медный шар, с уже успевшей окислиться и пойти пятнами поверхностью. Проверив еще раз щиты, которые защищали тех, кто будет толкать тележку, я отошел за угол дома и закурил.

— Скоро уже, — сказал подошедший Варас и присоседился к перекуру, — на стенах то уже готовы нас встречать.

— Угу, — немного нервничая ответил я.

— Как думаешь, получится?

— Надеюсь… должно. Людей кстати вывели из домов что рядом с воротами?

— Да вывели. Думаешь, так сильно может ударить?

— Я если честно не знаю, как сильно она может ударить, но не слабо это точно.

Из темноты переулка прибежал запыхавшийся посыльный…

— Воевода велел передать, что все готовы.

— Спасибо, — ответил я похлопав посыльного по плечу и обратился к «саперной группе», — ну что, покатили?

Встав впятером за щиты, выставленные как павлиний хвост на тележке, мы все ухватились за длинные ручки и с пробуксовкой на снегу покатили тележку к воротам постепенно разгоняясь. Обильно смазанные ступицы не позволяли скрипеть деревянной оси а слой снега, лежащий на мостовой хорошо глушил стук деревянных колес по булыжнику мостовой, что позволило нам бесшумно преодолеть почти весь путь до ворот. Когда до ворот оставалось метров тридцать, на стенах закричали и на нас обрушился дождь стрел, некоторые даже пробивали щиты и застревали, показывая нам железные наконечники.

— Давай мужики! — нервно закричал я, — еще немного… поднажмем.

Забившись под щиты, мы наконец с грохотом уперлись тележкой в ворота, в нас уже не стреляли, т. к. мы находились под аркой, но с нее начали бросать тяжелые камни, вываливающиеся на площадку перед воротами из желобов в стенах с двух сторон.

— Давай же Никитин! Поджигай же! — крикнул Варас, сорвав два щита с тележки и прикрывшись ими, отошел к стене.

Подождав, когда мои помощники повторят действия Вараса, и убрав ногу от очередного камня брошенного сверху и катящегося вниз, я чиркнув пару раз зажигалкой запалил веревку пропитанную в растворе селитры, которая разбрасывая огненные искры и пузырясь зашипела приближая бегущий огонек к отверстию в медной сфере. Выломав два щита из крепления, я прокричал:

— Тикай мужики!

При этом удерживая перед собой щиты, наподдал приставным шагом так, что за несколько секунд успел добежать ближайшего от ворот дома и спрятался за углом, бросив в сторону щиты утыканные не менее чем десятком стрел. Следом по очереди прибежали мои помощники, один из них прихрамывал — стрела угодила в филейную часть.

— А теперь откройте рты мужики, — сказал я и подмигнул.

— Заче… — не успел договорить Варас.

Рвануло так, что у меня весь ливер похоже сократился и сразу захотелось до ветру, не смотря на открытый рот, меня, да и всех слегка оглушило, в стороне что то звякнуло, взрывная волна пронесла по главной улице какие-то палки, мусор, дым и запах взорвавшейся смеси. Выглянув из-за угла, я посмотрел на ворота, точнее на то, что от них осталось… Древние зодчие выложили стену на славу, она устояла, но вот ворот не было, вообще не было. Их вынесло вовнутрь стен, немного обрушив углы арки, ворота снесли также ряд баррикад, что были выстроены за ними. Местами за воротами что-то горело, доносились крики боли и ужаса, бегали люди, а по мостовой громыхая подковами, уже неслись всадники Ванса, улюлюкая, выставив вперед пики и обнажив мечи. Следом за ними и проулков на мостовую втягивались пешие бойцы и тоже бежали к воротам, и оказавшись внутри, часть из них сразу штурмовала стены безжалостно рубя и сбрасывая вниз вражеских лучников, а другие следовали за всадниками, группами разбегаясь по улицам. Сразу после взрыва, два десятка человек выбежала из подвалов старого винного склада, и атаковала баррикаду у малых ворот, от нападавших отделились трое, и в суете боя проскочили к воротам и открыли их…

Бой шел несколько часов и закончился только с рассветом, когда из окна княжеских покоев на мостовую рухнуло мертвое тело Палея… почему-то без головы. Вчерашний снег превратился в кровавое месиво под ногами, участвуя в штурме казарм неоднократно я поскальзывался и падал, и выглядел сейчас, наверное, как одна большая кровавая тряпка. Защитники старого городища насмерть стоять не стали и четверть из них сдалась, сложив оружие, тела же тех, кто пал, сейчас стаскивали на площадь перед домом хранителей… всех, и наших и защитников старого городища. Предрассветные сумерки еще не отражали всей картины произошедшего, радости победы особо ни у кого не было, было лишь чувство облегчения, что противостояние наконец закончилось. А когда начало светать, небеса сжалились и снова пошел снег, пряча позор кровопролития одного народа под белым покрывалом… траурным покрывалом, и только фигуры наших бойцов собирающихся в то, что осталось от сотен, получающих приказы и расходящихся их выполнять устало шли мимо домов, словно армия дьявола, оставляя на свежем снегу кровавые отпечатки. Элита городища, торговцы, чиновники и их семейные, когда замолкли звуки битвы, выглядывая в окна, всем своим видом показывали трепет перед тем ужасом, который они обнаруживали на улицах. Но все кончается, и хорошее и тем более плохое, на ходу перекинувшись парой фраз с Тарином, я и Варас отправились в лагерь на телеге, которая везла туда двух раненых. Проезжая под аркой, я уже более внимательно присмотрелся на то, что натворило мое СВУ… стены все же не выдержали, ночью было не разглядеть, а теперь было видно, как вся арка покрыта трещинами, а в углу, на площадке где мы оставили тележку взрывом разворотило мостовую.